Новости Академичecкого университета

Одиннадцать американских школьников - воспитанники одной из самых известных школ США - Illinois Mathematics and Science Academy (IMSA). Это элитное учебное заведение было основано лауреатом Нобелевской премии Леоном Ледерманом. Расположена школа рядом с Национальной лабораторией имени Энрико Ферми, недалеко от Чикаго. С 2009 года IMSA сотрудничает с нашим Лицеем и регулярно обменивается группами старшеклассников: год - они у нас, год - мы у них. По мнению директора ФТШ Михаила Иванова, эта школа из штата Иллинойс - почти близнец нашего Лицея, с таким же специальным отбором одаренных учеников и специализацией по математике, физике и другим наукам. Разница только в том, что если наша школа расположена под одной крышей с Академическим университетом, то IMSA живет и работает "сама по себе". Но ее питомцы, как и их петербургские сверстники, тоже проходят практику в различных лабораториях, университетах, научных центрах.

По сложившейся традиции юные американцы жили в семьях своих петербургских сверстников. Они сами выбирали уроки, на которых им хотелось бы побывать. Для них было организовано несколько специальных уроков по русскому языку и литературе. Все они и у себя на родине изучают русский язык. И их куратор Пааво Хьюсен, горячий энтузиаст этого "обменного проекта" уже много лет преподает у себя в школе русский язык как иностранный. Поэтому для него не составило труда по-русски ответить на вопросы нашего корреспондента.

- ПРАВО, КАК ЗАРОДИЛАСЬ ПРАКТИКА ОБМЕННЫХ ПОЕЗДОК?

- Я давно знаю Михаила Георгиевича Иванова, и мы с ним еще лет десять назад пришли к тому, что нам нужно наладить обмен нашими учениками. Я часто бывал в Санкт-Петербург с ребятами, но мы поначалу приезжали, как туристы. А мне хотелось большего. И в конце концов мы договорились. Тем более, что между нашими школами есть родство. И та и другая были основаны Нобелевскими лауреатами по физике, причем почти одновременно - около тридцати лет назад. Так что в конце концов все у нас получилось...

- НЕ ЗАТРУДНЯЮТ ЛИ ВАШ ОБМЕН КАКИЕ-ТО ВНЕШНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА?

- Нет, нет, совсем кет. У нас нет проблем и, как я понимаю, здесь тоже нет проблем. Родители моих ребят совсем не боятся отпускать сюда своих детей , и я знаю, что русские родители тоже не боятся. У нас нормальные, позитивные, дружелюбные отношения. Я вообще считаю, что мои самые близкие друзья - в Санкт-Петербурге.

- КАК ПРОИСХОДИТ ОТБОР РЕБЯТ В ГРУППУ?

- Всегда желающих больше, чем мест. Я выбираю ребят, отдавая предпочтение тем, кто на мой взгляд, сможет адаптироваться к жизни в другой стране. Для половины это первая поездка за границу.

- КАКОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ ПРОИЗВЕЛА НА РЕБЯТ ВСТРЕЧА С АКАДЕМИКОМ АЛФЕРОВЫМ?

- Я еще до поездки рассказал им кто такой Жорес Иванович. Самое главное - он понимает, что наука - международная работа. И я думаю, что ребята поняли, почему это важно. Нет политики, когда мы делаем науку, когда мы делаем физику. Есть только хорошая, отличная работа. И на встрече они сидели и слушали его, как, наверное, слушают дедушку... Он говорил об истории ядерной энергии, о своей работе. И они слушали очень внимательно и, мне кажется, были удивлены, с каким они человеком встретились. Наш Нобелевский лауреат Леон Ледерман старше Жореса Ивановича и он давно уже не появляется у нас. А тут можно было пообщаться напрямую с таким удивительным человеком! И даже задать ему вопрос. Мы поинтересовались, - какая у него любимая книга. Он сказал, что у него много любимых книг, но самая дорогая - это "Два капитана". Я никогда не читал, но я буду читать. И я надеюсь, что ребята тоже будут читать.

- ЧТО ДЛЯ ВАС, ПААВО, ЗНАЧАТ ТАКИЕ ОБМЕННЫЕ ПОЕЗДКИ?

- Когда мы приезжает к вам и когда русские к нам приезжают, эти моменты для меня - самые главные в учебном году. Я очень люблю вашу страну. И я хочу, чтобы мои ребята поняли что такое Россия.

- НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ, Я ОБРАЩАСЬ К ВАМ, КАК К ВЕТЕРАНУ, КОТОРЫЙ МОЖЕТ ПЕРЕКИНУТЬ МОСТИК ИЗ ТЕХ ВРЕМЕН В ДЕНЬ СЕГОДНЯШНИЙ. КАКИМИ ВАМ ПОМНЯТСЯ ПЕРВЫЕ ГОДЫ ЛИЦЕЯ И КАК СЛОЖИЛИСЬ ЗВЕЗДЫ, ЧТО ВЫ СТАЛИ РАБОТАТЬ ЗДЕСЬ?

- Я попал сюда в 1992 году совершенно случайно и даже думать не думал, что буду когда-нибудь работать учителем физики. Закончил Московский физтех, занимался наукой, а в начале 90-х годов нам перестали платить. Все оказалось ненужным сразу. Надо было подыскивать другую работу, и кто-то из моих еще школьных друзей сказал: "Да вот, я слышал, Миша Иванов школу организовал, там ребята хорошие учатся, физикой занимаются. Позвони ему". Я позвонил, и все быстро решилось. Вот так с тех пор я и стал здесь работать. Мне все тут сразу понравилось и, прежде всего, дети. Их физика интересовала, они были заострены на эту науку. Был энтузиазм учеников и энтузиазм учителей во главе с первым директором Яковом Давидовичем Бирманом. А когда таких два энтузиазма складывается, плохих результатов быть не может.

- ЭТОГО ЗДАНИЯ ТОГДА ЕЩЕ НЕ БЫЛО?

- Все начиналось со скромного здания напротив, на улице Хлопина, 5, где раньше была студенческая столовая Политехнического института. Один этаж ее перестроили, сделали шесть комнат для шести классов. Я туда пришел работать. Кроме классов, у нас еще была маленькая библиотека и довольно большой, но очень плохо оснащенный компьютерный класс. Лабораторные работы по физике проводились в здании Физтеха, где нам выделили две небольшие комнатки. Собрали там что можно из техники, из приборов, и наши дети занимались там физикой лабораторно. Физкультурой тоже занимались в здании Физтеха. Ничего своего у нас тогда не было, но тем не менее было желание учиться. В то время физика была еще престижной наукой. Этим все и определялось.

- КАК ПОМЕНЯЛАСЬ ЖИЗНЬ В ЛИЦЕЕ В НОВЫХ СТЕНАХ?

-- Конечно, жить стало просторно, комфортно. Но вместе с тем, начиная с переезда в это здание, что-то в школе стало меняться не совсем так, как бы хотелось. Это, безусловно, какое-то совпадение, но я как учитель физики и как человек, который в школе отвечаю за научную практику наших учеников, начал замечать, что у детей стал затухать интерес к науке. Я стал чувствовать это, как человек, пытающийся ввести наших детей в науку физику - не в предмет учебный, а именно в науку. Для детей, которые к нам приходят, физика перестала быть чем-то святым. Эта тенденция совпала со временем бурного развития информатики, компьютеров, информационных сетей. Дети во все это дело встроились гораздо быстрее, чем мы, пожилые люди. Информатика отвлекла на себя эти светлые головы, а интерес к фундаментальной науке стал затухать.

- СКОЛЬКО ИХ В СРЕДНЕМ ПРИХОДИТСЯ НА ОДИН КЛАСС?

-- Наверное, три-четыре... Я как-то стал измерять это по себе. Появляются дети, которые физику понимают лучше меня. Глубже. Ситуация такая: я им что-то рассказал, чего они раньше не знали, после чего они решают задачи более трудные, чем могу решить я. То есть, они глубже в нее проникают. Ну, они родились такими. У меня сейчас есть такие ученики.

- В КАКОМ КЛАССЕ?

--В десятом... Я фамилии сейчас озвучивать не буду. Вот когда они Нобелевские премии получат, я об этом вспомню, если доживу. По большому-то счету ради таких и нужно в этой школе работать.

- ЧИСЛО ТАКИХ ЯРКО ОДАРЕННЫХ УЧЕНИКОВ ВСЕГДА ВЕДЬ ИДЕТ НА ЕДИНИЦЫ. НЕ МОЖЕТ ЖЕ БЫТЬ В ОДНОЙ ШКОЛЕ 25 АЛФЕРОВЫХ?

- Конечно, не может быть.

- НО ТАКОЙ ЕДИНСТВЕННЫЙ НА ВСЮ РООССИЮ ЗДРАВСТВУЮЩИЙ НОБЕЛЕВСКИЙ ЛАУРЕАТ СЛУЖИТ ПРИМЕРОМ ДЛЯ ДРУГИХ, ВЕДЕТ ТАЛАНТЛИВЫХ ДЕТЕЙ ВПЕРЕД...

- Ну, может быть, опосредованно, конечно. Мы постоянно в этом здании ощущаем его очень заинтересованное внимание. Он четко понимает, что науку делают молодые. И я знаю одну из причин, почему Жорес решил сделать университет вместе со школой. Он убежден, что любой школьник никогда не будет слушать мнение какого-то старого профессора. Ему нужно мнение молодого человека на год - на два старше его. Это его идея. Она проста в выражении, но совершенно точна.

- КАК БЫ ВЫ ОПРЕДЕЛИЛИ СТРАТЕГИЮ ЛИЦЕЯ?

- Мы пытаемся наших школьников ввести в науку пораньше. Объясню что это такое. Хороших учителей физики у нас много - и в городе, и в стране. Школьный предмет "Физика" и институт физики как элемент человеческой деятельности - это совершенно не одно и тоже. И для того, чтобы молодой человек выбрал себе правильный путь, соответствующий его мозгам, нужно, чтобы он с физикой столкнулся не как с предметом, а как с институтом интеллектуальным. А для этого его нужно привести в физическую лабораторию, познакомить с людьми, которые не учебники пересказывают, а науку двигают вперед. И там, на передовой линии, школьник поймет, его это дело или нет. И начнет этим делом интересоваться уже более предметно. Некоторые дети уже в 11-м классе четыре часа в неделю проходят практику в научных лабораториях. И были случаи - не единичные! - когда молодые люди, учась уже в университете, в институте, продолжали заниматься тем, чем занимались на практике в школе. Имея такие наработки, они очень быстро становятся кандидатами наук, а к тридцати годам - докторами. Это значит, что они вошли в науку рано. И этот возраст молодой и самый продуктивный они по-настоящему используют. Вот в этом, я считаю, огромная польза нашей школы!

- КСТАТИ, ВЫ КАК РАЗ К ЭТОМУ ПРИЧАСТНЫ, ПОСКОЛЬКУ ПРАКТИКА, КАК ВЫ СКАЗАЛИ, - ВАША СФЕРА.

- Да, я этим занимаюсь. Хотя должен сказать, что с каждым годом эту работу исполнять становится все труднее. И причина тут совершенно прозаическая. В первые годы истории школы очень много было энтузиастов и ученых, которые привыкли работать не за деньги. Они понимали, что будущее их науки в этих детях. И они брали их на практику, помогали им войти в этот мир. Сейчас это поколение ушло. А люди молодые не очень-то заражаются энтузиазмом. Оплачивать же их труд - у нас просто таких денег нет. У нас 60 человек проходит практику и у каждого свой руководитель. Даже при небольшой ставке понятно, что тут никакого бюджета не хватит. Мы ищем людей, которые соглашается позаниматься со школьниками. Но такой теплоты в общении ученика с учеником уже не стало. Что тут сделаешь, это не переломить.

- НУ А ЕСЛИ ЗАГЛЯНУТЬ В ЗАВТРАШНИЙ ДЕНЬ, БУДУТ ЛИ, НА ВАШ ВЗГЛЯД, УСУГУБЛЯТЬСЯ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ИЛИ ЕСТЬ КАКИЕ-ТО СПОСОБЫ ВЫРОВНЯТЬ ЭТО ПОЛОЖЕНИЕ? МОЖЕТ, ЗА СЧЕТ ПРИТОКА ТАЛАНТЛИВЫХ ИНОГОРОДНИХ РЕБЯТ?

- Вы затронули очень важную тему. У нас уже второй год есть интернат. И те дети, про которых я говорил, что они лучше меня физику понимают, это дети интернатские. Они приехали завоевывать мир. Они хотят найти себе место в этой жизни. Они очень мотивированы. У нас конкуренция с другими школами на таких учеников. Думаю, школу и дальше следует сохранять в том виде, в каком она есть. В ней должно учиться несколько десятков детей, быть пять-восемь классов, как сейчас. И надо подумать, как организовать учебный процесс, чтобы самые талантливые ребята могли найти здесь свое место. Что нужно сделать, чтобы можно было учить, скажем, 20 человек и одновременно в этом же классе этих пятерых? Надо думать, как это сделать. Но первое что приходит в голову и что сейчас уже у нас реализовано, - это класс, поделенный пополам. Делится он не по всем предметам, а по математике и физике. И, по-моему, это оказался удачный эксперимент.

- КОГДА ВЫ ГОВОРИЛИ ОБ ОДАРЕННЫХ ДЕТЯХ, У ВАС ДАЖЕ ЛИЦО ЗАСВЕТИЛОСЬ РАДОСТЬЮ. ВЫ ВЕДЬ ЕЩЕ И ПАТРИОТ ЛИЦЕЯ СО ВСЕМИ ЕГО ТРАДИЦИЯМИ?

- Я вот думал - патриот я или не патриот? Потому что я здесь вижу много недостатков, и мне здесь не все нравится. Но все-таки то, что нравится, - перевешивает. Ну, решил, значит, я все -таки - патриот. Буду считать себя патриотом.

- ЧЕМ ЛИЦЕЙ, ПО-ВАШЕМУ, МОЖЕТ ГОРДИТЬСЯ ПО-НАСТОЩЕМУ?

- Ой, даже не знаю... Для меня "гордиться" - это сделать что-то такое, что выходит за какие-то общепринятые границы.

- ИГОРЬ, ЧЕМ ВЫЗВАНО ЭТО ЖЕЛАНИЕ <ВЫЗЫВАТЬ ОГОНЬ НА СЕБЯ>?

- Такова потребность времени. Мы называем это обратной связью. Есть две причины, по которым мы решили этим заниматься. Первая состоит в том, что когда два с половиной года назад здесь открывался бакалавриат, оказалось, что хороших преподавателей во всем пятимиллионном городе найти довольно тяжело. Не любой человек согласится прочитать какой-нибудь базовый курс, это одна из самых сложных вещей. Вы должны это сделать не скучно, чтобы студенты зажглись и поняли, что в них действительно вкладывают основы будущей профессии. Тяжело найти человека, который сочетал бы в себе качества как хорошего специалиста, так и хорошего лектора. Ну а вторая причина связана с моими личными воспоминаниями о годах учебы, когда мнение студентов по поводу преподавания никто никогда не спрашивал...

- К ТОМУ ЖЕ ОТРИЦАТЕЛЬНОЕ МНЕНИЕ СТУДЕНТОВ ВОСПРИНИМАЛОСЬ КАК ПОСЯГАТЕЛЬСТВО НА АВТОРИТЕТ ПРЕПОДАВАТЕЛЯ.

- В том-то и дело. При этом понятно, что мнение у студента всегда какое-то есть, и его было бы интересно узнать. Иначе это все бурлит внутри и может превратиться во что-то не совсем понятное. Поэтому мы решили на регулярной основе спрашивать мнение студентов, чтобы с одной стороны понять для себя какие преподаватели оправдывают, а какие не оправдывают наши надежды, а с другой стороны, чтобы студенты имели возможность как-то влиять на учебный процесс.

- НУ А ВООБЩЕ КАК ЧУВСТВУЮТ СЕБЯ ПРЕПОДАВАТЕЛИ, ПОПАДАЯ В ТАКУЮ ЗАВИСИМУЮ СИТУАЦИЮ? СМИРЯЮТСЯ ИЛИ СТРЕМЯТСЯ КАК-ТО ЭТОМУ ВОСПРЕПЯТСТВОВАТЬ?

- Воспрепятствовать самому сбору <обратной связи> невозможно, потому что он проводится у нас на регулярной основе два раза в семестр. Это одно из правил обучения в университете. Мы со студентов собираем эту обратную связь в качестве платы за обучение. Некоторым преподавателям это не правится: что это за анонимные вопросы! Кто угодно что угодно может написать! Но в конце концов эта система срабатывает, потому что все делается для пользы дела.

- ЕСТЬ ЛИ КАКОЙ-ТО КОММЕНТАРИЙ, КОТОРЫЙ ВАМ ЗАПОМНИЛСЯ?

- У нас был (и есть) курс механики жидкости и газа. Сложный курс и довольно длинный - два семестра. Прошел год, и кто-то написал: <Очень жаль, что он закончился. Я бы еще этого лектора послушал>. Лектор - доктор наук, профессор Юрий Михайлович Циркунов, один из ведущих в городе специалистов по этой дисциплине, который работает в Военмехе и по совместительству - у нас. И большое счастье, что мы его сумели заполучить. Еще по нескольким предметам такая же ситуация была. Это приятные отзывы. Бывают и критические... Но резко отрицательных отзывов у нас практически не было. За все время студентам лишь один раз что-то не понравилось массово. Они все написали, что что-то не то происходит. Мы приняли меры...

- АДМИНИСТРАТИВНЫЕ?

- Нет... Иногда достаточно - и в этом случае так и произошло - просто с преподавателем поговорить, и во второй половине семестра ситуация нормализовалась.

Был два года назад один курс, который, как мы поняли по опросам и по беседам с преподавателями, был прочитан слишком рано. Студенты написали, что курс был нормальный, но не очень понятно для чего это... Мы перенесли его на более поздний срок, когда уже будет понятно для чего такая дисциплина. Бывали и ситуации обратного порядка. Корректировка учебных программ - обычное дело.

- СЛУЧАЛОСЬ ЛИ, ЧТО БЛАГОДАРЯ МНЕНИЮ СТУДЕНТОВ У ВАС ПОЯВИЛСЯ КАКОЙ-ТО КУРС, КОТОРЫЙ НЕ БЫЛ УЧТЕН?

- У нас на одном курсе подобрались очень сильные ребята и они периодически в этих опросах писали: давайте устроим какой-то наш студенческий семинар, на котором будем разбираться в этом, в этом и в этом. Их заинтересовала какая-то область, которой пока нет в учебном плане. Мне кажется, что это очень хорошее начинание, когда студенты проявляют такую самостоятельную активность. Видно, что это люди действительно интересующиеся, а интерес - двигатель всего научного процесса. Вот сейчас мы пытаемся с ними запустить такой семинар по современной математической физике.

- ВЫ ЭТО ОБРАТНУЮ СВЯЗЬ САМИ ПРИДУМАЛИ ИЛИ ПОЗАИМСТВОВАЛИ?

- Насколько я знаю, в городе нигде такого нет. Я недавно копался в своей электронной почте и нашел там переписку 2009 года с двумя или тремя своими коллегами по Академическому университету. Еще и в проекте не было никакого бакалавриата (он появился только в 2014 году). Обсуждался вопрос магистратуры Академического университета, которая тогда только появилась. И тогда кто-то из нас написал, что хорошо бы делать такие опросы в конце семестра. Тогда впервые прозвучала эта идея. То есть, она появилась здесь. Понятно, что хорошие идеи разлетаются. Насколько мне известно, наши коллеги из Высшей школы экономики в Москве, где есть очень хороший математический факультет, тоже делают какие-то опросы.

- МОЖЕТ БЫТЬ, ЭТО ДОЛЖНО БЫЛО ПОЯВИТЬСЯ В ТАКИХ ВОТ ПРОДВИНУТЫХ ВУЗАХ, ГДЕ ЕСТЬ ДОВЕРИЕ И УВАЖЕНИЕ К УЧЕНИКАМ?

- Вся советская, российская университетская система была в значительной степени скопирована с немецкой. В ее основе лежит понимание, что профессор это божество, а студенты - их много и бог с ними. Так эти взаимоотношения и строились начиная с ХVIII века. Но постепенно все это эволюционирует. Частично американские университеты способствовали такой демократизации, потому что там такая практика существует очень давно. Там это связано с тем, что образование у них много где платное. Они вынуждены опираться на тех, кто им платит. А здесь до недавнего времени считалось, что не нужно опираться на мнение студентов. Но мы стараемся как-то этот тренд переломить.

- ЛИЧНО ВЫ НА ОСНОВАНИИ ОПРОСА СТУДЕНТОВ ЧТО-ТО КОРРЕКТИРУЕТЕ К СВОИХ ЛЕКЦИЯХ?

- Что-то корректировал... Конечно, очень полезно почитать что они пишут. Потому что иначе это все бессмысленно. Я не сторонник системы, когда преподаватель тридцать лет читает свой курс без изменений. Это ведет к застою. Мне кажется, что курс надо пересматривать раз в несколько лет. И мнение студентов нам в этом помогает.